Версия для слабовидящих
(3822) 51-41-06
Выставки / Виртуальные выставки и экскурсии / Художник В.Н. Мешков. История последнего портрета Л. Н. Толстого

В ночь на 28 октября (10 ноября) 1910 года Л. Н. Толстой, выполняя своё решение прожить последние годы соответственно своим взглядам, тайно покинул навсегда Ясную Поляну в сопровождении лишь своего врача Д. П. Маковицкого.

История написания последнего портрета Л.Н. Толстого

по воспоминаниям художника В.Н. Мешкова (из личного архива)

В 1981 году Томский областной художественный музей закупил в частной коллекции несколько произведений, ранее принадлежавших замечательному русскому художнику Василию Никитичу Мешкову (1867–1946).

Блестящий рисовальщик и живописец, мастер поэтичных пейзажей, портретов, жанровых картин, доктор искусствоведения, педагог В.Н. Мешков был большим знатоком искусства и коллекционером. С Василием Никитичем – человеком «широкого русского отзывчивого сердца» дружили и часто собирались в его доме выдающиеся представители русского искусства художники, музыканты меценаты, ученики мастера.

Этому художнику суждено было стать автором последнего портрета великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Портрет писателя выполнен в уникальной технике сангины в сочетании с соусом, которой художник владел виртуозно. В рисуночном портрете художник умел добиться живописной передачи натуры.

Мешковым создана серия сангинных портретов, в которых художник, тонко передал особенности русских лица, и психологических переживаний, характерных для русского человека того времени. Этими качествами в полной мере обладают «Портрет Л.Н Толстого» 1910 года и «Автопортрет» художника (27,3х25), написанный в 1893 году также сангиной и соусом. Сангина – прессованный карандаш из рыже-красной глины, соус – спрессованная смесь мела, сажи газовой, оксидов железа, клея и каолина. Соус используется в сухом и в растворенном виде, как тушь. Надо отметить, что соус считается традиционно русским материалом. В рисуночном портрете художник умел добиться живописной передачи натуры.

История создания портрета великого писателя, известная по воспоминаниям самого художника, приведена во многих изданиях, посвященных иконографии Л.Н. Толстого и творчеству В.Н. Мешкова. При этом воспоминания художника публикуются в сокращенном виде.

Представляется интересным привести полный текст воспоминаний, машинописный вариант которого поступил в музей с небольшим личным архивом художника одновременно с его произведениями.

Мешков В.Н.

Мои встречи с Толстым

В моей школе занималась жена одного из сыновей Толстых. Как-то она предложила мне сделать портрет Льва Николаевича Толстого. Это было в начале 1910 года. Я собрал материалы, взял сангину, бумагу и поехал в Ясную Поляну для того, чтобы сделать для портрета набросок с Толстого. Приехал я на ст. Козлова Засека. Вижу, стоит пара лошадей цугом в санях, покрытых ковром. Это ждали меня. По дороге от станции до Ясной Поляны я осматривал окрестности, стараясь в них узнать места, так прекрасно описанные Толстым в его произведениях.

Мы приехали. Вхожу я в большую комнату. Освещенную с двух сторон. Это комната была и столовая, и гостиная. Стол был накрыт. Стоял самовар, из которого валил пар, а на столе лежали домашние булочки и всякая снедь. Хозяев не было. Я подошел к столу и налил себе чай. В это время вошел доктор Маковецкий, с которым я не был знаком, но который меня встретил, как старого приятеля и нисколько не был удивлен, что я сам хозяйничаю.

Я попил чаю и собирался сразу же приступить к работе. Вышел на главную аллею, подошел к воротам и начал было писать въезд в имение. Вдруг издали слышу скрип подмерзшего снега и, хотя я и не видел Льва Николаевича, а догадался, что это его шаги. Действительно, из-за ворот вышел Лев Николаевич, улыбнулся мне, сказал, что меня ожидали уже вчера и не останавливаясь продолжал свою утреннюю прогулку, а я продолжал писать. Я посмотрел ему вслед, и он в это время оглянулся, встретился со мной глазами и улыбнулся.

Когда я пришёл в столовую, он сказал: «Я к Вашим услугам». Я ответил, что писать портрет я ещё не думаю, а хочу только ознакомиться, посмотреть на него, и поэтому он может устраиваться где хочет и как хочет. «Тогда пойдёмте ко мне в кабинет, где я обычно работаю, и я на Вас не буду обращать внимания».

Толстой сел в угол, пододвинул к себе стол (у него какой-то особенный стол, который я зарисовал) и стал читать вслух свою корреспонденцию. Письма к нему присылали со всех сторон земного шара: из Италии, из Африки и т.д. Он прочёл одно курьёзное письмо, где кто-то его спрашивал: «Куда мне девать ружьё 12 года?». Очевидно, этот вопрос был обращён к Л.Н. Толстому, как к автору романа «Война и мир». В другом письме какой-то жандарм писал, что он очень хочет повидаться с ним, но боится, что Лев Николаевич его не примет, потому что он жандарм. Лев Николаевич тут же на обороте письма написал, что просит его приехать.

После внимательного прочтения Лев Николаевич все письма отдал своей дочери, чтобы она ответила на те, которые он пометил. Между прочим, дочь его Татьяна Львовна попросила у меня разрешения сесть рядом со мной, чтобы рисовать Льва Николаевича, потому что ей он не хочет позировать. По существу, Лев Николаевич даже и не позировал нам, а стал заниматься, совершенно забыв о нас. Я рисовал его сангиной – нарисовал его голову, плечи, подошёл уже к ногам, как вдруг он подобрал ноги под себя в кресло (это его любимая привычка). Я раза три окликнул его, но он даже не слышал меня. Вскоре Лев Николаевич машинально принял прежнюю позу. Во время своей работы он не поднимал головы, либо смотрел на меня так, как будто бы не видел меня, через мою голову. Мысль нарисовать его именно в такой позе я не оставил ещё и до сих пор.

Рисовал я Льва Николаевича довольно долго, пока нас не позвали к обеду, где подали ботвинью с осетриной и мне сказали, что это специально для меня, потому что у них такая еда не принята, так как они едят вегетарианское.

Пробыл я у Толстых несколько дней. Закончив этот рисунок, нарисовал игру в шахматы Толстого с Сухотиным, нарисовал его рабочий стол, часы и прочие предметы. Мне отвели особый флигель, в котором никто не жил и предложили спутника – печника, но я сказал, что не боюсь жить один. Дело было весной, была лунная ночь, и портреты Толстых глядели со всех стен дома. Вдруг скрипнула лестница. Я насторожился и подумал, не духи ли это, но оказалось, что ко мне все-таки прислали истопника.

Я сделал отчасти по памяти, отчасти по фотографии углём портрет Льва Николаевича. Любопытно, что в тот день, когда я был у Толстого к нему пришёл какой-то репортёр, и на другой день Лев Николаевич прочитал в газетах всё то, о чём он говорил с репортёром. Толстой возмутился: «Мало ли я какую глупость скажу у себя, а репортёр всё запишет и пропечатает».

Когда я уезжал, Лев Николаевич просил меня с ним побеседовать, и мы долго говорили об искусстве. По ходу разговора Лев Николаевич вновь вернулся к своей идее никчёмности тех удобств и достижений культуры, которыми так были богаты конец XIX и начало XX веков. – «Стремятся разного рода изобретениями сделать нашу жизнь удобнее, комфортабельнее, а самого главного – люди никак не могут достигнуть!». На моё замечание, что всё же культура не ограничивается внешними достижениями, но и смягчает нравы, и теперь уже не поедают стареющих сородичей, как ненужный хлам, вдруг встрепенувшийся Лев Николаевич сказал:

      - И теперь поедают, да ещё как! Только не физически, а нравственно!

Расставаясь с Львом Николаевичем, я попросил разрешения в ближайшее же время вернуться в Ясную Поляну, и написать большой портрет Льва Николаевича маслом. Татьяна Львовна тоже просилась писать вместе со мной. Решено было, что мне сообщат, когда удобнее приехать, но так и не дождался. Лев Николаевич ушёл из дома, чтобы живым в него уже не вернуться. Позднее я узнал, что Лев Николаевич в своём дневнике писал обо мне: «Единственный человек, который меня ни о чём не расспрашивал – это художник В.Н. Мешков».

Публикуется по: Мешков В.Н. Мои встречи с Толстым / Мой жизненный путь (Страница воспоминаний). С. 27 – 31 // Архив ТОХМ. Ф. 8., Оп. 1, Д. 4.

Тюрина И.П.

Грасмик Н.Н.


В.Н. Мешков. Автопортрет. 1893. Бумага, сангина, соус. ТОХМ

Фотография. 1932. В.Н. Мешков (Из архива ТОХМ)

В.Н. Мешков. Портрет Льва Николаевича Толстого. 1910. Бумага, уголь. Государственный музей Л. Н. Толстого

В.Н. Мешков. Лев Николаевич Толстой за работой. Бумага, соус, сангина, пастель. Государственный музей Л. Н. Толстого
Поделиться с друзьями:
УчредительРеквизитыКонтактыКнига отзывовКарта сайтаИспользование изображений

© Томский областной художественный музей. Все права защищены.