|
|||||||||||||||||||||
| Выставки / Виртуальные выставки и экскурсии / ДОБРО И ЗЛО В МУЗЕЙНОМ СОБРАНИИ
 В коллекции Томского областного художественного музея хранятся два произведения французского скульптора, автора декоративных интерьерных композиций и портретных бюстов Жака Луи Готье – Gautier Jacques-Louis (13 декабря 1831, Париж (Франция) – 1872). Художник учился у скульптора Франсуа Рюда. Дебютировал с бронзовым произведением «Нищета» и стал постоянным экспонентом Парижских салонов (1850–1868). Участвовал во Всемирной художественно-промышленной выставке (Париж, 1867) со скульптурой «Коронованная Минерва». С 1865 года являлся официальным скульптором бронзолитейной фабрики Ван Монса в Париже. Его прославили скульптурные образы литературных героев «Дон Кихот» и «Мефистофель», отлитые в 1870 году в модном стиле кабинетной скульптуры. Их копии с оригинальной авторской модели с подписью: «J.GAUTIER», тиражировались по всему миру, в том числе с 1887 года Каслинским литейным заводом (Южный Урал). Дон Кихот – главный герой романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» испанского писателя Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547–1616), странствующий рыцарь, великодушный и благородный романтик, постоянно сталкивается с реальностью, жестокой и трагичной, воюет с «ветряными мельницами». «Известный скульптор изобразил Дон Кихота в рост, в рыцарских доспехах и раскрытой книгой в левой руке. В широком смысле Дон Кихот выступает символом добра, вступающим в вечное противоречие с суровой действительностью и злом. Данная фигура является парной к скульптуре «Мефистофель», вместе они олицетворяют основные нравственные категории: добро и зло» [1. 129.]. Мефистофель – литературный персонаж философской драмы «Фауст» И.В. Гете выполнен в рост, «его согбенная фигура закутана в плащ, пластическими средствами скульптор передает язвительно-насмешливую гримасу, завораживающую своим мистическим обликом» [1.129]. Скульптура, воплощающая мировое Зло, настолько удалась автору, что дьявол в тирольской шапочке с пером, стал гораздо популярнее статуэтки «Добра». Русского певца Федора Ивановича Шаляпина (1873–1938) именно этот образ, воплощенный на сцене, сделал знаменитым в Италии, принес ему мировую славу. Шаляпин пел в роли Мефистофеля в опере Ш. Гуно «Фауст» и в опере А. Бойто «Мефистофель» не раз, но успеха не имел. Впервые выходил в этой роли в Тифлисе в 1893 году, потом в Панаевском театре в Петербурге в сезоне 1894-1895 годов. Пел в Мариинском театре, потом на гастролях в Нижнем Новгороде в 1895 году. В Нижнем он познакомился с академиком живописи, театральным художником К.А. Коровиным и предпринимателем, меценатом С.И. Мамонтовым, основателем первой «Русской частной оперы». Художник В.М. Васнецов писал про Мамонтова:
Это знакомство «зажгло творчеством» актера, стало важным в сценической карьере певца. Пресса позже писала:
Вероятно, Савва Мамонтов и Константин Коровин, которые говоря современным языком, популяризировали русскую оперу, пропагандировало мастерство русских оперных артистов, уделяя огромное значение в спектаклях декорациям и костюмам, сумели найти правильный образ персонажа, взяв за образец скульптуру великого французского художника. Мефистофель Шаляпина, как и Готье, слегка вытянут, лишен пропорции, и одновременно сгорблен, показывая отрешенность и грусть. Такой лаконичный скульптурный образ дьявола публика приняла и роль удалась. Заканчивая статью и подбирая иллюстрации, я нашла воспоминания Ф.И. Шаляпина о работе над образом Мефистофеля. Я рада, что многие мои предположения оправдались. Федор Иванович Шаляпин в книге «Маска и душа» писал:
Никакие краски костюма, никакие пятна грима в отдельности не могут в данном случае заменить остроты и таинственного холода голой скульптурной линии. Элемент скульптуры вообще присущ театру, то есть во всяком жесте, но в роли Мефистофеля скульптура в чистом виде прямая необходимость и первооснова. Мефистофеля я вижу без бутафории и без костюма. Это острые кости в беспрестанном скульптурном действии. Я пробовал осуществить этот мой образ Мефистофеля на сцене, но удовлетворения от этого не получил. Дело в том, что при всех этих попытках я практически мог только приблизиться к моему замыслу, не осуществляя его вполне. А искусство, как известно, приблизительного не терпит. Мне нужно вполне нагое скульптурное существо, конечно, условное, как все на сцене, но и эта условная нагота оказалась неосуществимой: из-за соседства со щепетильным nu мне приходилось быть просто раздетым в пределах салонного приличия... Встретил я к тому же и некоторые объективные технические затруднения. Как бы то ни было, Мефистофеля я играл по узаконенному чекану, выработанному раньше многими талантливыми художниками и поэтами. Чекан этот, несомненно, производит на публику впечатление, и он имеет, следовательно, свои права Однако мой первый московский Мефистофель от сценической традиции кое в чем уклонялся. Прежде всего, я надел новый костюм, который совсем не походил на привычный костюм лжеландскнехта. Мефистофелю полагается по чину два пера - я одно убрал, надел только одно. Перестал я также наклеивать усы, закрученные кверху усатином. Мне казалось, что от этих маленьких перемен фигура Мефистофеля внешне выигрывает. Одно перо больше подходит к лицу, с которого убрали усы; без усов же лицо выглядит более костлявым, то есть более скульптурным и, следовательно, более соответствует стилю персонажа. Мой Мефистофель имел большой успех. Я был очень юн, эластичен, скульптурен, полон энергии и голоса. Я понравился публике. Критика заметила также внешнюю новизну образа и об этом не умолчала. Она весьма любезно приписала мне какую-то заслугу. Но что было воистину превосходно, что для меня было главное - я понравился Мамонтову и моим новым друзьям, и воспитателям - художникам-живописцам, Мамонтов после этого спектакля великодушно предоставил мне carte blanche - разрешил мне заказывать для моих ролей новые костюмы по моему вкусу и вообще иметь суждение о постановке пьес, в которых я участвую. В художественном отношении это было весьма существенное преимущество. Обыкновенно в частных театрах с костюмами дело обстояло весьма печально. В складах, наполненных всякой ветошью, всегда были наготове костюмы определенных стилей - испанский, пейзанский и т. п. Когда надо было играть Мефистофеля, помощник режиссера кричал: «Эй, Григорий, тащи немецкий!.. N 16». У такого мецената, как Мамонтов, этого, конечно, быть не могло. Однако же, право, шить новые костюмы для каждой роли было широким жестом даже в его антрепризе. К этому надо добавить еще то, что сам Мамонтов заботливо давал мне советы, помогал выбирать цвета материй, для того чтобы мои костюмы были в гармонии с декорациями, которые с любовью работали ему лучшие художники Москвы» [8]. ДОН КИХОТ. Отливка 1893 по модели второй половины XIX в. Фигура в рост. Чугун; литье, чеканка, покраска. 74х22х22. На лицевой стороне основания: J. GAUTIER. На дне основания два круглых штампа с изображением Александра II и государственного герба; в прямоугольных рамках клеймо литейного завода: КАС. З. 1893; справа клеймо литейщика нрзб. Пост. в 1985 от Н.К. Кока (Томск). МЕФИСТОФЕЛЬ. Отливка 1893 по модели второй половины XIX в. Фигура в рост. 74х22х22. Чугун; литье, чеканка, покраска. В-74. На лицевой стороне основания: J. GAUTIER. На дне основания два круглых штампа с портретом Александра II и государственным гербом; в прямоугольных рамках клеймо литейного завода: КАС З 1893, клеймо литейщика: Ф. САМОЙЛИН; две стороны медали: «ВСЕРОССИЙСКОЙ МАНУФАКТУРНОЙ ВЫСТАВКИ 1870», «РАСТОРГУЕВСКИХ КЫШТЫМСКИХ ЗАВОДОВ» и профилем императора с надписью: «АЛЕКСАНДРЪ ИМПЕРАТОР II САМОД.». Пост. в 1985 от Н.К. Кока (Томск). Самойлин Федор Михайлович (1868–1951) – мастер из династии рабочих-формовщиков Каслинского завода. Литература и источники:
Л.Ю. Исаева
Поделиться с друзьями: | |||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||
